Воскресенье, 10 Июль 2022 13:28

Понятие одаренности. Штерн.

Новая психология, начавшая с изучения чувственных восприятий, затем перешедшая к представлениям и эмоциям,  — за последние 20 лет обратилась к изучению также и собственно интеллектуальных функций. При этом следует отметить, что как общая, теоретическая, так и дифференциальная, прикладная психология, сделали этот шаг одновременно,  — хотя и независимо друг от друга. 

Общая психология пошла по пути разработки психологии мышления, прикладная же занялась исследованием различий в одаренности. 

Психология мышления занимается рассмотрением актов и содержаний мышления, т. е. изучает отдельные процессы сознания, имеющиеся налицо в определенные моменты. Напротив, термин «одаренность» служит для обозначения предрасположения, т. е. устойчивой способности и устремленности к выполнению актов мышления. Одаренность, таким образом, касается как бы другого измерения человеческой личности. И когда мы занимаемся изучением одаренности, когда предпринимаем исследования одаренности, мы сосредоточиваем внимание именно на этом моменте предрасположения: мы стремимся проникнуть в психику человека, поскольку она обладает свойством длительности, а не только ограничиваемся анализом совершенных человеком в отдельные моменты актов или пережитых им содержаний сознания. Таким образом, психология мышления и психология одаренности стремятся к разным целям и потому идут отчасти и различными путями, сохраняя, однако, взаимную связь. Интеллектуальные акты и содержания, которыми занимается психология мышления, важны для исследователя одаренности, как формы проявления интеллектуального предрасположения. И изучает он эти формы, поскольку последние являются симптомами, по которым он распознает и измеряет ту или иную степень и вид данной одаренности; с другой стороны, исследователь психологии мышления, если он не хочет замкнуться исключительно в области феноменологического —  всегда должен для объяснения констатируемых им мыслительных процессов прибегать к ссылкам на степени и виды интеллектуального предрасположения. 

По поводу понятия «предрасположение» и роли, которую оно должно играть в психологии, следует указать на труды, в которых я развиваю персоналистическую теорию психической жизни. К этим трудам относятся:

«Человеческая личность», «Психология и персоналии», «Человеческая личность и ее психическая жизнь». 

Я считаю совершенна неосновательным то часто приводимое возражение, что проблема исследования одаренности вообще не может быть плодотворно разработана, пока не будет исчерпывающе изучена феноменология процессов мышления. В науке нет такой точной последовательности в изучении различных проблем; есть только взаимное обоснование, взаимное влияние и взаимопроникновение. Такое взаимодействие, конечно, может и должно иметь место еще в большей степени, чем это было до сего времени. Так и наше изложение ведет к некоторым соображениям, относящимся к психологии мышления, которые являются новыми по сравнению с прежней трактовкой этой темы. Но, конечно, самое определение понятия одаренности должно быть дано независимо от психологического анализа мышления, ибо сущность умственного предрасположения состоит не в том, что оно совершает определенные акты (напр., акты комбинирования или понимания), и не в том, что оно вызывает определенные феномены (мысли о предметах, сознание отношений и т. д.), а в том, что оно осуществляет определенные частичные цели личной жизни. Поэтому телеологический характер предложенного мною определения одаренности вовсе не является вынужденной уступкой тому обстоятельству, что очень затруднительно или почти невозможно определить отдельные акты мышления, выявляющиеся в О. (Одаренность); наоборот, это необходимый вывод из основного принципа персонализма. К тому же следует отметить, что приводимое ниже определение понятия о. доказало свою пригодность в научных работах последних лет и принято другими исследователями. 

Определение это гласит:

Одаренность — это общая способность индивида сознательно устанавливать свое мышление на новые требования; это общая способность психического приспособления к новым задачам и условиям жизни.

 

Для пояснения необходимо прибавить следующее: в обычном словоупотреблении — и притом не только в повседневной жизни, но и у исследователей — слово «одаренность» долгое время имело расплывчатое и неопределенное значение. В частности, психиатры были склонны давать ему слишком широкое толкование. Они включали в это понятие все содержание интеллектуальной деятельности, т, е. все те психические свойства, которые не носят характера аффекта или воли.

В этом смысле «заметливость» (Merkfähigkeit) 1) и способность усвоения, чувствительность к различиям, достоверность показаний, сумма знаний и т.д. должны быть отнесены к области одаренности, с таким же правом и основанием, как и способности осмысления и комбинирования, суждения и умозаключения, критики и определения, находчивости, приспособляемости, ориентировки и т. д.; а вопрос, являющийся для нас одним из самых важных: в какой мере перечисленные выше свойства связаны с одаренностью собственном смысле, теряет всякое значение. Но в последние годы это широкое и нечеткое определение понятия было отброшено. Было признано, что одаренность не только должна быть строго отграничена от эмоционально-волевой сферы индивида, но что и среди интеллектуальных функций ей должно быть указано точно определенное место. Это и достигается определением, которое мы пытались дать.

 

а) Признак «общая» способность отличает одаренность от таланта, существенная черта которого состоит как раз в том, что деятельность его ограничена содержанием определенной области. «Одаренным», напротив, считается тот человек, который при самых разнообразных условиях и в различных областях психически справляется с новыми условиями и всякий раз целесообразно подготовляет и осуществляет операции мышления сообразно требованиям положения. Если талант — это способность действовать, направленная на определенное содержание, напр., на область речи, музыки, математики и т. д., то одаренность — дееспособность формальная. 

Правда, многие психологи оспаривают существование этой «формальной», «общей» способности психического приспособления. Они утверждают, что так называемая одаренность распадается на целый ряд отдельных свойств, каждое из которых само по себе может достигнуть известной высоты, но что центрального фактора, единой для данного индивида характерной силы и окраски его мыслительных способностей, якобы, не существует. Подобное утверждение опровергается не только всей совокупностью экспериментальных исследований последних лет, с помощью которых оказывается возможным определить уровень этой общей способности у каждого отдельного человека в ее целом, Этому утверждению противоречит на каждом шагу также и повседневный житейский опыт, который удачно применяет характеристики «умный» и «глупый» для обозначения общего уровня способности умственного приспособления, а не для ограничения этой способности какой-нибудь специальной областью приспособления; и, наконец, это утверждение отвергается тем философским положением, что человек не есть конгломерат склеенных, подобно мозаике, друг с другом свойств, а представляет собою целостную личность с единством целей, ею преследуемых, и с единством психических ресурсов, коими она для осуществления этих целей снабжена. Но единство одаренности вовсе не обозначает неподвижной простоты,  — напротив, оно заключает в себе большое внутреннее многообразие и подвижность, что станет ясным из дальнейшего изложения. 

б) Признак «нового», на которое совершается установка, отличает одаренность от памяти, основным телеологическим признаком которой является сохранение и использование уже ранее пережитых содержаний сознания, и повторение ранее осуществлявшейся психической деятельности2). Таким образом, память и одаренность — типичные представители двух живущих в каждом человеке стремлений: стремления к самосохранению и стремления к развитию Память консервативна и обращена на прошлое; одаренность — прогрессивна и направлена на будущее. Память играет роль там, где человек сталкивается с уже пережитыми и знакомыми ему положениями и задачами, и сказывается она в том, что человек может отвечать на уже знакомые ему раздражения со все возрастающей точностью и экономией сил. Одаренность выступает на сцену там, где условия внешнего мира, постоянно сменяясь в своих соотношениях, образуют каждый раз своеобразные для индивида раздражения, на которые он может реагировать только тоже своеобразным, в тот момент лишь создаваемым, актом психической деятельности.

с) Но это понятие новизны акта, как отличительного для одаренности признака, должно быть ограничено также и с другой стороны. Это не есть, собственно, творческий акт, который, возникая изнутри, навязывает окружающему миру новые формы бытия; это — способ реагирования, который даже и в привносимых им новых элементах обусловлен новыми соотношениями факторов внешнего мира. Поэтому признак приспособления входит в определение понятия одаренности. Этим подчеркивается зависимость действия от внешних моментов (от поставленной задачи, от требований жизни) и проводится разграничение между одаренностью и истинно творческой способностью или гениальностью, а также и истинным самоутверждением духа — мудростью. Конечно, понятие способности приспособления не должно браться в слишком узком смысле и, главное, не должно ограничиваться, только лишь ситуациями данного момента. Существуют типичные проявления одаренности, которые не покрываются «умением найтись» (Geistesgegenwart), т, е. тем, что на требования момента. отыскивается наиболее целесообразная психическая установка. Самое высшее проявление одаренности как раз заключается в предвидении, а независимость от условий момента, в этом случае, может стать настолько значительной, что действие может производить впечатление совершенно  самопроизвольного, внутренне обоснованного. Все же ив этом случае приложимо понятие приспособления —  различие лишь в том, что человек приспособляется не к существующим, а к возможным или вероятным условиям окружающего мира. Одаренный полководец, отдавая приказы, соответствующие условиям момента, должен считаться с возможными изменениями боевых условий, одаренный биржевик, в основу совершаемых им в данный момент спекулятивных сделок, кладет расчеты на будущий мировой урожай или же на намечающиеся политические осложнения — перед нами всегда реакция предвосхищения; но характерной чертой поведения и здесь является простое реагирование на чисто внешние для действующего лица факторы и приспособление к ним. 

Эта связанность с внешними требованиями жизни, существенная для всех проявлений одаренности, придает совершенно определенную окраску также и ее моральной оценке. Всякая одаренность, сама по себе, представляет собою психическую способность, сила которой может находиться в мучительном противоречии с мизерностью внутреннего содержания. Разносторонняя приспособляемость к самым различным внешним условиям легко вступает в противоречие с верностью человека самому себе, препятствуя свободному выявлению собственного, внутренне обусловленного идеала личности и безусловной преданности сверхличным идеалам. 

Поэтому одаренность, сама по себе, не должна рассматриваться, как безусловная ценность, и, во всяком случае, на нее нельзя смотреть, как на верховную ценность в культурных областях, как, напр., в деле воспитания и профессиональной деятельности; здесь мы должны остерегаться ложного интеллектуализма, а если мы уже в него погрузились, то стараться от него освободиться. Но одаренность должна, конечно, оцениваться, как отдельная способность, входящая в состав общего бюджета психических сил человека — равно как и приспособление к среде является, хотя и не высшей, но все же необходимой и по своему ценной частью того, что составляет общую цель (telos) личности. Одаренность сама по себе есть только средство, орудие; приобрести положительную или отрицательную ценность она может только в связи с теми конкретными целями, для осуществления которых она применяется.

Такому пониманию соответствует также и основное убеждение психологии «персонализма», согласно которому никаких разрозненных способностей души не существует (как это допускала старая «теория способностей»), и что, напротив, все предрасположения являются лишь лучами единой целеустремленности человека, его стремления к сохранению и развитию. Эти лучи, многократно перекрещивающиеся и сливающиеся, находятся друг с другом в большей или меньшей корреляции. Поэтому хотя наше определение одаренности ставит себе целью мысленно установить резкую грань, отделяющую О. от других сторон психической личности — и мы такую грань между нею, талантом, памятью и гениальностью только что провели,  — но это лишь мысленное, а не реальное разграничение. Одаренность сама по себе и память сама по себе никогда не функционируют обособленно. Напротив, каждое проявление памяти более или менее связано с функциями одаренности, и обратно; о большей или меньшей степени этой связи можно судить только по корреляции исследуемых симптомов. Но именно в виду сложности всякого реального душевного процесса данное выше определение мне представляется необходимым рассматривать, как руководящий принцип для дальнейшего исследования. Любое проявление восприятия, памяти, внимания, творчества и т. д. является в то же время и проявлением одаренности, поскольку оно содержит новую психическую установку по отношению к новым требованиям. 

К тому же надо особенно резко подчеркнуть, что эта тесная связь одаренности с другими функциями не ограничивается интеллектуальной областью (память, фантазия, чувственное восприятие), она распространяется также и на эмоциональную и волевую жизнь. Практические волевые действия глубоко проникнуты одаренностью (об этой практической одаренности речь будет ниже), и обратно — мыслительный акт, в котором проявляется одаренность, в значительной степени является актом волевым и зависит от волевых свойств: концентрации, настойчивости, уверенности (Zuverlässigkeit) и самодисциплины. Что касается роли эмоций, то надо было бы, пожалуй, отличать одаренность от интеллектуальности. Одаренность — это способность умственного приспособления к новому, интеллектуальность же склонность к такому приспособлению. У «одаренного» человека речь идет только о психическом средстве, которым он располагает для достижения любой цели; у «интеллектуального» —  самое применение этого средства становится эмоционально окрашенной целью. Жить в сфере мыслей — это для него само по себе наслаждение. Интеллектуальный и эмоциональный моменты обычно тесно связаны друг с другом, все же между ними мыслимы также и диссонансы и даже настоящие противоречия, о которых речь будет ниже. 

Отмеченный выше факт сплетения О. с другими свойствами личности не следует упускать из виду даже тогда, когда по методологическим соображениям нам приходится рассматривать одаренность изолированно, как если бы она была самостоятельным фактором личности.

 

2. Другие определения понятия одаренности.

 

В области определения понятия одаренности до настоящего времени царят еще большие разногласия. 

Расхождение мнений сказывается уже в вопросе о том, понимать ли под «одаренностью» способность, свойственную всем людям, или же это понятие должно быть понимаемо в более узком смысле «высокой одаренности», присущей лишь определенным личностям. Мейман, например, говорит: «понятие «одаренность» обозначает в обычном словоупотреблении более высокий общий уровень интеллектуальной жизни или качественно более высокий общий тип дарования». Если бы психология заимствовала смысл этого понятия из ненаучного словоупотребления, то она уподобилась бы такой физике, которая в «учении о теплоте» изучала бы только температуры выше нуля (т. е. явления, называемые в просторечии теплом). Для психолога одаренность есть общечеловеческое предрасположение, которое, правда, широко дифференцируется по степеням и видам; но все эти дифференциации —  слабоумие с таким же правом, как и высокое дарование,  — входят в общее родовое понятие одаренности. 

По существу основным предметом спора является вопрос-можем ли мы вообще говорить о единой общей способности «одаренности», или это слово является (больше или меньше обоснованным) собирательным именем целого ряда отдельных функций. Спирман (Spearman) первый выдвинул этот вопрос, доказывая существование «general ability» — общей способности. Он обосновал это положение путем исследования корреляций, т. е. доказал, что целый ряд весьма различных, поддающихся экспериментальному исследованию проявлений совокупно вариируют у испытуемых. Если испытание одной группы свойств индивида дало благоприятные результаты, то это дает основание предполагать вероятность получения положительных результатов также и относительно другой группы свойств, и наоборот. Итак, заключает он, должен существовать «один общий центральный фактор», который распространяет свое действие на весьма различные содержания душевной жизни. Ближе, сущность этого центрального фактора он с большой осторожностью определяет, как общую «пластическую функцию центральной нервной системы», в различной мере проявляющуюся у разных индивидов. 

Корреляция отдельных функций и в дальнейшем играла роль сильного аргумента в пользу того взгляда, что каждый человек имеет единый психический habitus, который разным специальным сторонам психики придает одну общую окраску и силу. Во всяком случае отношения не так просты, как полагает Спирмэн; некоторые специальные функции, как, напр. чувствительность к различиям, сильно выдвинутая на первый план еще Спирмэном, находятся в более слабой связи, другие (особенно деятельность мышления и суждения)  — в более тесной связи с общей одаренностью. Также индивидуально различен у различных людей способ проявления («general ability «) общей способности в отдельных сторонах психики. Однако, существование подобного общего психического уклада, особенно если его понимать гибко, как подвижной контур, охватывающий отдельные душевные проявления — является одним из самых точных выводов, добытых до настоящего момента исследованием в нашей области. 

В противоположность этому Циген (Ziehen) решительно оспаривает единство одаренности. Среди основных положений, выдвинутых им в последнее время для определения сушности одаренности, мы встречаем следующие: «интеллектуальное предрасположение распадается на множество задатков, находящихся в весьма сложной взаимной зависимости друг от друга. Общей способности интеллекта или одаренности не существует». «Поэтому недопустимо и говорить об общей одаренности или пытаться выражать в числах эту гипотетическую «общую одаренность». «Под названием одаренность целесообразно понимать ряд некоторых вполне определенных интеллектуальных адатков, а именно, память с ее многочисленными подвидами, образование понятий и так называемое «комбинирование». Это воззрение соответствует основному взгляду Цигена на чисто ассоциативное, мозаичное строение душевной жизни 1). Включение памяти в понятие «одаренность» неприемлемо в связи с вышеустановленным нами важным различением особых задач и целей одаренности, с одной стороны, и памяти — с другой. Перечисление принадлежащих к одаренности актов мышления далеко неполно, т. к. узнавание, понимание, суждение, способность критики, анализ — не менее важные формы проявления одаренности, чем образование понятий и комбинирование.

 

Точку зрения, сходную со взглядами Цигена, отстаивает и Гопер (Höper), когда он заявляет: «Понимание одаренности в смысле целостной психической функции — следует решительно отклонить». Несмотря на это, он пытается дать определение понятия одаренности, правда, придерживаясь того своеобразного мнения, что в этом определении «уничтожается самое понятие О., как таковое». Это определение будет приведено ниже.

 

Подробным анализом понятия одаренности занимается Meumann. Он признает, что мы имеем право говорить о «едином общем укладе индивида»; этот единый уклад покоится на целостном строе всей душевной жизни, которая исходит из одной центральной способности. Далее он также соглашается с тем, что для полного понимания сущности одаренности необходимо прибегнуть к телеологической точке зрения, но считает чисто телеологическое определение понятия недостаточным. Должна приниматься во внимание также и множественность психических фактов. Но включение многообразия само собой разумеется, и к нему мы еще вернемся ниже. Несмотря на подробное изложение, у Meumann ‘а остается все же невыясненным, каким же образом это множество имеющих отношение к одаренности душевных процессов принимается в расчет при определении понятия О. Ибо хотя в различных местах он дает описания, из которых ясно, что одаренность не умещается в рамки только пассивного восприятия и воспроизведения, а предполагает самостоятельность, равно каки творческую способность мышления или фантазии — но нигде он не пытается вывести отсюда определение О., остающееся в рамках чисто психологических. Включение «творческого» является дальнейшим недостатком определения Meumann ‘а: понятие одаренности теряет свою четкость в отношении своих верхних границ, точно также, как у Цигена оно ее теряет в отношении нижних (памяти). Граница между чисто психической способностью, приспособления и собственно творческой у Meumann ‘а совершенно стирается.

 

Из различных описаний одаренности, данных Meumann ‘ом, Аншютц выделяет один лишь момент. Он усматривает сущность одаренности в отыскивании и установлении соотношений. Этим он примыкает к одной из ранних попыток определения понятия — к Эббингаузовскому отожествлению интеллектуальной способности со способностью комбинационной (1897). Против этого определения говорит, во-первых, то обстоятельство, что установление «соотношений» является только одной из многообразных форм деятельности одаренности и поэтому не может исчерпать. всего понятия; во-вторых-тот факт, что для одаренности характерно установление не каких бы то ни было вообще, но именно осмысленных, требуемых данным положением, соотношений (соотношения может устанавливать также душевно больной, страдающий «вихрем идей» – Ideenflüchtige). Определить одаренность, не прибегая к телеологической точке зрения, невозможно. Это принял в соображение Гопер, видоизменив определение Аншютца следующим образом: «Я называю одаренностью способность индивида отыскивать и устанавливать соотношения. Эта способность ориентирована на конкретные области жизни. (Она может проявляться в более творческой или рецептивной форме, быть более аналитической или более синтетической».

 

Определение одаренности, весьма сходное с моим, недавно дал Клапаред. По его мнению, она является «способностью разрешать с помощью мышления новые проблемы», «орудием приспособления, которое выступает на сцену в тот момент, когда другие средства приспособления —  инстинкт и привычка оказываются недостаточными». Клапаред считает характерным для каждого акта О. три основных операции: постановка вопроса, поиски разрешения (создание гипотезы), попытка применения (проверка гипотезы).

 

1) Примечание ред.: Понятие « Merkfähigkeit « введено психиатром Wernicke. В русском языке нет слова, которым хотя бы приближенно можно было бы выразить это понятие. Некоторые его переводят «способность замечать», «способность примечать», но можно, не обладая этими способностями, обладать в то же время «Merkfähigkeit «, т.е. способностью осмысленно запечатлевать на короткое время еще свежее, только что воспринятое впечатление. Другие передают это понятие словом «запечатление», но наряду с запечатлением собственно (Einpragungsfähigkeit) в «Merkfähigkeit « принимают участие также и элементарные ассоциативные процессы, Россолимо переводит: «восприимчивость», «точность восприимчивости», что далеко не адекватно передает характерные моменты понятия «Merkfähigkeit «. В виду важности устранения такой терминологической путаницы, мы предлагаем для характеристики понятия «Merkfähigkeit « пользоваться словом «заметливость».

 2) Термин «память» следует понимать здесь в самом широком значении, почти в смысле «мнемы». Инстинкт, как родовая память, привычка и упражнение, как психофизическая память, также включены в это понятие.

Продолжение: Условия одаренности

 

В. ШТЕРН 

ОДАРЕННОСТЬ ДЕТЕЙ И ПОДРОСТКОВ И МЕТОДЫ ЕЕ ИССЛЕДОВАНИЯ