Физики.
Человек умеет не только трудиться. Проникшись глубоким уважением к труду своему, он научился прославлять результаты этого труда, итоги полезной для соотечественников деятельности. Инженер, скажем, может собрать все сконструированные им приборы — «это сделал я». Писатель подойдет к стеллажу, где на томиках тиснеными буквами обозначено его имя. Идет по городу архитектор — эту улицу проектировал он на листах ватмана, карандашом намечая многоэтажные корпуса.
А как быть с учителем, чей труд содержит в себе зародыши всех профессий на земле? Он дает обществу самый дорогой продукт — нового человека, способного к полезной деятельности. Его «выставку» не соберешь в одной комнате, его труд не увидишь разом. Каждый год прощается он со своими питомцами; разлетаются они в разные города, а встретятся ли?..
И некогда устелю подумать об этом, вспомнить обо всех выращенных, обученных, подготовленных к жизни, потому что в классе ждут его новые ученики, которым будет он изо дня в день отдавать свой талант, свои знания, щедро делиться самым сокровенным богатством души. А еще через несколько лет и они в последний раз окинут взглядом ставший тесным класс, свою школу, и, прощаясь, заглянет учитель каждому в глаза. А встретятся ли?..
Вот разве что письма... Из любого города, за тысячи километров отыщут они свою школу, своего учителя.
«Дорогой Анатолий Николаевич! Поздравляю Вас с праздником. Как Ваши нынешние ученики? Наверное, лучше нас?»
Это из Москвы. Автор письма учится в физико-техническом институте, скоро диплом будет, защищать.
«...Поступила в Ленинградский педагогический имени Герцена. Конечно, на физмат. А физику, между прочим, на вступительных сдала на «отлично».
Ай да Наташа! Доказала-таки свое. Он ей обычно ставил «тройку». Впрочем, откровенно говоря, за такую «тройку» он и не переживал — знания там все-таки были прочные.
«Анатолий Николаевич, здравствуйте! Докладываю об успехах: все лабораторные сдал, контрольные — («пять», за экзамены тоже не беспокойтесь».
Ну вот, значит, и в Томске все в порядке. У Володи учеба как спорт, с азартом. В школе больше всего любил городские олимпиады.
Письма —как нити. Они связывают людей и времена. Это не просто благодарность за полученные знания. Это и экзамен, только на этот раз самого учителя. В раздых городах продолжается его труд, и не один год, длится испытание— время бесстрастно фиксирует его удачи, его промахи. Судьбы вчерашних учеников ставят сегодня оценку учителю, а узнает он о ней вот из этих пестрых конвертов, которые приходят в сахалинский город Корсаков с разных сторон, за тысячи километров.
Их авторы сейчас учатся в институтах, сдают экзамены, готовят курсовые и дипломные работы. Ну а три-четыре года назад? Тогда их первая «научная деятельность сосредоточивалась в школьном физическом кружке, и учитель физики Анатолий Николаевич Епищев только пытался угадать в них будущих инженеров, конструкторов исследователей.
...Школа бурлила. Даже в младших классах ходили слухи о том, что мальчишки из физического кружка изобретают нечто невероятное — машину, которая вместо учителя будет принимать экзамены и ставить в дневники «двойки». Сомневающихся убеждали быстро — показывали на окна кабинета физики, где и впрямь допоздна горел свет,
И вот настал день, к которому не знали поначалу как и отнестись — то ли радоваться, то ли нет. Машина была готова. Решили все-таки радоваться — уж больно здорово получилось у школьных изобретателей! А что касается сурового назначения «экзаменатора» — оказывается, это даже интересно: получить оценку за ответ столь необычным путем.
Впрочем, первыми «подопытными» были сами изобретатели и их одноклассники. С помощью Анатолия Николаевича подробно запрограммировали один раздел по механике И когда подошло время зачетов, машина педантично стала выполнять педагогические функции. Делала она это абсолютно бесстрастно — даже самым ярым ее создателям не приходилось рассчитывать на снисхождение.
Кружковцы ходили именинниками: самая строгая проверка их знаний уже позади. Машина аккуратно «получает» вопросы, внимательно «выслушивает» ученика и тут же за каждый ответ «ставит» оценку по четырехбалльной системе — от «двух» до «пяти».
Одного только не умела оценить машина — подсчитать, сколько времени ушло у ребят на эту очень сложную работу. Собирались после уроков в кабинете физики почти каждый день. Как увлекательные романы, читали книги об обучающих и контролирующих машинах, о принципах программирования. Школьных знаний порой не хватало, приходилось забегать вперед, чуть ли не в институтскую программу. Анатолия Николаевича такое расширение учебных рамок не смущало — в сочетании с практическими работами ребята усваивали теорию удивительно легко, увлеченно. И высчитывали по многу раз каждый узел, каждую схему. Если кому-нибудь из них суждено стать настоящим физиком, наверное, этот физик рождался здесь, в долгие вечерние часы, в школьном физическом кружке.
...Разъезжались главные конструкторы машины-экзаменатора. Юра Сургуцкий сейчас во Владивостокском университете, Че Кю Де служит в армии, Ваня Ким поступил в Ленинградский медицинский.
«Вы, наверное, очень удивились, как это произошло,— я и медицина? Теперь, Анатолий Николаевич, я признаюсь Вам: это была моя давняя мечта. Я никому по говорил об этом, боялся, что ребята все равно не поверят. А за физику спасибо. Я уверен, что все, чему Вы нас научили, будет помогать мне всю жизнь. Вы сделали
из нас неизлечимых физиков, и тут уже любая медицина бессильна.
Анатолий Николаевич, а знаете, сколько в ленинградских магазинах радиодеталей! Есть даже специальный отдел «Запасные части к «Спидоле». А помните, когда мы делали нашего «экзаменатора», с каким трудом доставал каждую деталь? Как он там, наш первенец?..»
Началось все со случайного вопроса на уроке:
— Что такое электронная музыка?
Принялся Анатолий, Николаевич объяснять, рассказывал о принципах инструмента, долго чертил на доске, как вдруг кто-то из ребят предложил в тишине:
— Давайте сами сделаем электронно-музыкальный инструмент!
За предложение ухватились, конечно, кружковцы. Была у них какая-то азартная уверенность в своих силах, накопленная годами, выращенная во многих интересных и сложных работах. А вот их руководитель впервые, пожалуй, заколебался. Он-то знал, что это будет гораздо труднее, чем все прошлые опыты. И дело здесь не в устройстве новой машины — просто юным конструкторам придется далеко отойти от учебного курса, после уроков накапливать новые знания.
....Работа началась, несколько необычно: о подборе деталей, об узлах будущей машины даже не думали. Физико-технический кружок напоминал скорее класс музыкальной школы. Здесь старательно учили, что такое тон, октава, созвучие, овладевали основами акустики и музыкальной гармонии. На это ушел почти год. И лишь потом настало время вычислений, когда надо было проверить алгеброй гармонию.
Еще бились над отдельными узлами три Володи — Медведев, Пак и Федоров, — а ребята уже сочиняли название своего детища. В память о популярном когда-то споре между физиками и лириками первый электронно-музыкальный трехоктавный двенадцатитембровый инструмент получил имя МИФ (музыка и физика).
Это был опытный экземпляр, на котором ребята в основном изучали принципы электронной музыки. Однажды весной, последней школьной весной для создателей МИФа, состоялось опробование инструмента. В школе зазвучала электронная музыка.
На южное побережье Сахалина весна приходит рано.
Еще бродят но острову метели, а здесь уже слизывает теплый ветер с моря, последний снег, быстро подсыхаю! сбегающие по склонам сопок улицы. Весенний ветер врывается в школьные окна, шелестит страницами. Он приносит с собой запахи моря и оттаявшей земли.
Для Анатолия Николаевича Епищева это двенадцатая сахалинская весна. И каждый год бывает немного грустно — наверное, неизбежно это для учителя. Прозвенит последний звонок, пестрой суетой промчатся экзамены, и как-то пустовато будет в школьных коридорах, в кабинетах и классах: уйдут выпускники...
А сколько же их было за двенадцать лет? Целая армия мальчишек и девчонок, давно ставших взрослыми. И с каждой: весной все больше писем приходит школьному учителю. Это в основном от кружковцев, от тех, для кого физика из любимого предмета переросла в дело всей жизни. Если составить карту, десятки нитей протянутся от школьного физического кружка.
Научный работник в Свердловске, будущие инженеры в Москве, Ленинграде, Томске, Владивостоке, учителя физики в Комсомольске-на-Амуре, Хабаровске. Да и в самом Корсакове, во 2-и школе преподает физику Федор Маркович Лозинский — тоже воспитанник Анатолия Николаевича Епищева.
Цепная реакция? Пожалуй, да. Только ведь она еще не окончена: среди сегодняшних школьников, которые сидят на уроках у вчерашних учеников Анатолия Николаевича, наверняка есть завтрашние физики, те, для кого наука начинается вот так же, со школьного кружка, с простейших приборов и исследований. А начало этой реакции? ...В Калуге, родине Константина Эдуардовича Циолковского, есть школа. Там, кстати, и сейчас преподает внучка замечательного русского ученого. Наверное, трудно остаться равнодушным к науке в этом городе, где даже ежедневный путь в школу проходил мимо Дома-музея Циолковского. Когда вручали Анатолию Епищеву золотую медаль вместе с аттестатом зрелости, старый педагог-физик, заслуженный учитель республики Сергей Васильевич Енютин думал: «Этот может стать хорошим ученым». Но А. Н. Епищев стал хорошим педагогом. Разве не об этом рассказывают письма от сегодняшних и будущих физиков?
Ю. Кириллов
Сахалинская обл., г. Корсаков
Очерк из книги "Народный учитель", 1968г.