Высокое доверие.
Вера Яковлевна всегда считала, что страной должны управлять необыкновенные, сильные люди, мужественные, умудренные жизнью. А она?..
И Вера Яковлевна снова вспоминает свою жизнь, такую простую и обычную. Вот она видит себя худенькой двенадцатилетней девочкой с большими синими глазами и золотистыми косичками. Она вместе с родителями приехала в Амуро-Бирский совхоз в годы коллективизации. Время трудное. В совхозе каждый работник на счету. И Вера идет на работу. Все приходилось делать детскими, еще не окрепшими руками: и совхозных коров доить, и обед варить, и на току у молотилки работать.
Помнится, трудная осень была в тридцать третьем году. Хлеба затопило. Жали серпами, возили снопы. Вместе со всеми по колено в воде трудилась, спасая урожай, и тринадцатилетняя Вера Глейзер.
В Биробиджанской РТС сейчас работает токарем Григорий Васильевич Капенков. Он тогда конюхом в совхозе был. Встречаясь с Верой Яковлевной, он любит вспоминать те годы:
— А помнишь, Вера, как тебя возчиком поставили, а тебя из-за телеги не видать... Еще просила: «Дядя Гриша, научи запрягать...»
Несколько дней назад Вера Яковлевна встретила Капенкова на окружном предвыборном собрании. Как тогда говорил о ней старый токарь! Вера Яковлевна и не думала никогда, что он так внимательно следил за жизнью дочери своего старого товарища. А Григории Васильевич, оказывается, не забыл, как маленькая повариха, наварив сои на обед рабочим, — время было голодное торопилась в школу, цепко держа учебники.
И еще очень любила она «возиться с ребятишками. Те за ней, как привязанные следом ходили.
— Быть Тебе, Вера, учительницей, — говорили ей.
Когда пошел пятнадцатый год, Вера отправилась на станцию Тихонькая с заветной мечтой продолжать учение.
В памяти Веры Яковлевны встают кривые улочки Тихонькой. Она, деревенская девчонка, в длинном сарафане, С любопытством глядя по сторонам, идет в райком комсомола. Комсомол помог. Сначала дали работу — печатать на машинке, потом закончила курсы, стала работать в школе поступила заочно в педучилище.
Вместе со своими учениками переходила из класса в класс, так дошла до пятого, начала преподавать арифметику.
Долго не встречал ее Григории Васильевич Капенков, а когда после войны переехал работать в Биробиджанскую, МТС, встретил и не сразу узнал. Была она все такая же, маленькая, худенькая, только синие большие глаза смотрели по-другому — задумчиво и строго...
С горечью узнал Капенков, что Вере Яковлевне при шлось пережить большое личное горе.
В 1941 году, за несколько месяцев до войны, она вышла замуж, уехала с мужем в Ростовскую область. В первые же дни войны муж, летчик, ушел на фронт. С тревогой ждала писем, и вдруг извещение—пропал без Вести. Переживала, оплакивала, по он вернулся, разыскал ее в Акмолинском эвакогоспитале, где она работала. А перед самым концом войны снова страшным ударом извещение — погиб смертью храбрых...
В это время Вера Яковлевна была уже снова на Дальнем Востоке, в Биробиджане. Любимая работа, ученики помогли пережить тяжелое горе. Еще беззаветнее стала отдавать себя школе.
В 1948 году Вера Яковлевна вступила в ряды Коммунистической партии. И теперь часто, приходя домой, Григорий Васильевич говорил жене: «Вера-то наша в гору пошла, депутат городского Совета! Люди ее уважают. Кому помощь нужна, к ней идут...»
Многим помогла Вера Яковлевна и ребятишек в дет-сад устроить, и квартиру получить...
Как-то пришли к ней две старушки:
— Вот, милая живем без света... В горкомхоз обратились. Говорят, столб у дома надо вкопать. А сил-то у нас нету. Так и сидим при керосиновой лампе... Ты бы позвонила куда следует.
Никуда не стала звонить Вера Яковлевна. Просто собрала она комсомольцев-школьников — и на другой день возле дома старушек стоял столб, а вечером в их окнах ярко вспыхнул электрический свет.
В начале 1957 года городской комитет КПСС направил Веру Яковлевну Глейзер директором в Биробиджанскую школу-интернат. Прошел год, и Вера Яковлевна сроднилась с ребятами, со всем коллективом.
Вот и корпус интерната. Там еще темно. Только в окнах кухни ярко горит свет. По двору, весело переговапиваясь, пробегают ребята — дежурные по кухне: они встают на полчаса раньше.
В дверях двухэтажного корпуса Вере Яковлевне уступает дорогу высокий мальчуган. Это Женя Маслов, председатель совета командиров; звание не освобождает от дежурства по кухне, и он спешит туда.
— Ну как, Женя,— останавливает его Вера Яковлевна — дал задание командирам отделений?» — А как же, Вера Яковлевна? Все будет сделано.
Женя стоит перед Верой Яковлевной немного согнувшись, словно стесняясь своего высокого не по годам роста— ему всего четырнадцать лет. Он старается говорить солидно, но на милое мальчишеское лицо так и просится радостная беспричинная улыбка.
— Разрешите идти? — спрашивает он. — Там, на кухне воду качать надо...
Женя убегает.
«Как меняются дети...—думает Вера Яковлевна, глядя ему вслед. — Кто сейчас поверит, что год назад с Женей мучился весь коллектив».
Он вспоминается ей таким, каким, бывало, приводила его в кабинет воспитательница: хмурые, злые глаза, взъерошенный чуб, расстегнутый ворот гимнастерки.
Вот, Вера Яковлевна,— говорила воспитательница,—ума не приложу, что с ним делать. Сплошные «двойки»...
—Женя, почему ты не учишь уроки? — мягко спрашивала директор.
— Не хочу...
— Почему?
А—вам что?— весь ощетинивался мальчик.
Женя прибыл из сельской школы с характеристикой отъявленного.
«Упрямый; озлобленный мальчик... — говорилось в характеристике. — Плохо учится, грубит учителям...»
«А вот товарищи его любят... — думала Вера Яковлевна, наблюдая: в окно, как Женя Маслов подсаживает на турник' малыша-второклассника. — И слушаются... А что, если...»
— Маслова — командиром отделения? Что вы? — всплеснула руками одна из учительниц, когда Вера Яковлевна поделилась с ней своими мыслями. — Да все отделение тогда ему уподобится... Разве вы не видите, какое он влияние и так на ребят имеет...
— Вот это как раз главное, почему он должен стать командиром.
Женя воспринял назначение внешне равнодушно, только глаза его как-то по-другому заблестели, да на другой день он появился в столовой в тщательно отутюженной форме, подтянутый, в белоснежном воротничке.
А через несколько дней, зайдя в спальню мальчиков, Вера Яковлевна услышала, как Женя отчитывал Валерия Шабанова:
— Тебе кто пуговицы пришьет? Нянька, да? Нянек здесь нет...
Вера Яковлевна улыбнулась и потихоньку вышла.
Вскоре в дневнике Жени исчезли «двойки», а потом и «тройки».
И само собой получилось, что, когда пришла пора выбирать председателя совета командиров, лучшей кандидатуры, чем' Женина, подобрать было нельзя.
Однажды в школу-интернат зашел тот самый директор, который когда-то давал Жене характеристику.
— Что стало с Масловым? — изумился он. — Это непостижимо!.
Но бывали и срывы. Однажды Женя что-то приказал командиру отделения Вите Одесскому, самолюбивому, вспыльчивому мальчику. Тот стал возражать. Тогда Женя ударил его, ударил так, что Витя упал и рассек до крови лоб.
Судил Женю совет командиров. Ребята говорили горячо, гневно.
— Нам таких не надо!
— Он думает, вели председатель, ему и драться важно?
— Пусть уходит из школы!
Женя стоял жалкий, растерянный. Те самые ребята, которые еще вчера, четко повернувшись, шли выполнять его приказания, которые так весело смеялись его шуткам, теперь смотрели отчужденно, враждебно.
И губы у Жени дрогнули. Не плакал он, когда, бывало, в прежней школе отчитывали его учителя, директор, не плакал, когда доставалось в драках. А тут...
— Ребята, Виктор, простите меня... Я понял... Больше этого не повторится...
«Детский коллектив... Какая это огромная сила!»— думает Вера Яковлевна, поднимаясь по лестнице на второй этаж. Что бы стала делать она и воспитатели, если бы не эти маленькие шустрые помощники — командиры отделений общественные инструкторы, хозяйственники, санитары!
Каждый школьник здесь имеет временное или повеянное поручение и очень ревностно к нему относится. Вот и сейчас шестиклассник Валерий Нижегородов, уже одетый, подходит к спальне ребят второго класса. Он обычно проводит с второклассниками зарядку.
В этот самый момент в корпусе включаются репродукторы, и мелодичный звон кремлевских курантов разносится по спальням и корпусам.
— Подъем!
Вскочить с постели, одеться и обуться — дело нескольких минут. Поваляться еще немного, понежиться никому и в голову, не приходит — товарищи засмеют.
— Ровнее, ровнее. В ногу шагай! — Это Валерии Нижегородов уже ведет свое отделение вниз, на зарядку.
Старшеклассники в лыжных костюмах тоже выбегают на улицу неплохо сделать разминку на морозном воздухе.
Все идет своим чередом. Сейчас корпус напоминает улей. Деловито, словно пчелы, снуют по корпусу ребята.
За полчаса до завтрака нужно умыться, застелить кровати, убрать в спальнях.
Вера Яковлевна с удовольствием наблюдает, как малыши-второклассники деловито взбивают подушки, набрасывают белые накидки, тщательно одергивают голубые покрывала. Кровати у всех одинаковые, небольшие, специально по заказу сделанные на фабрике. Казалось бы, это мелочь. Но именно из таких мелочей и складывается воспитание привычки к порядку, к опрятности.
Вера Яковлевна никогда не допустит, чтобы ребенку выдали белье не по росту и ему приходилось бы закатывать рукава. Все на Детях аккуратно, пригнано, и, видимо, поэтому выглядят они такими ловкими, подтянутыми.
Понемногу корпус пустеет. Ребята уходят в столовую. Вера Яковлевна еще проходит по спальням. Кругом ни пылинки. Словно и не ночевали здесь ребята. Блестят только что вымытые полы, вся домашняя одежда убрана в шкафы.
В спальнях — ничего лишнего. На стенах — искусно выпиленные полочки, нарядные вышивки. Девочки и мальчики помогают друг другу наводить уют. Вот в спальне мальчиков — большой портрет В. И. Ленина, рисунок Кремля. Это вышили девочки. Они же сделали и салфетки для тумбочек. Зато рамки для картин и вышивок и полочки в комнатах девочек уж, конечно, сдела ны руками мальчиков.
Много пришлось потрудиться коллективу воспитателей, чтобы возникла в школе настоящая, хорошая дружба между мальчиками и девочками.
— Это же твоя сестренка. Разве можно ее обижать? — прижимая к себе плачущую девочку, убеждала воспитательница шалуна-обидчика.
— Сестренка? — мальчуган насмешливо пожимал плечами.
— А у тебя воротничок уже грязный... давай-ка сменим,— подходит к мальчику девочка постарше...— Давай я тебе помогу костюм почистить, младший братишка...
Смотришь, в следующий раз и протянется рука к девичьей косичке, да остановится на полпути. А ведь и впрямь она такая беззащитная, эта сестренка!
Вера Яковлевна проходит по остальным двум корпусам. Все в порядке. Теперь нужно заглянуть в столовую.
Сережа и не заметил, как выпустил руку матери...
— А маме мы письма будем писать. Договорились? Ну, а теперь попрощайся с мамой и ступай. Сейчас тебе костюмчик новый Полина Павловна выдаст, кроватку твою покажет...
Мальчик уходит.
— Даже не заплакал,— облегченно вздыхает мать.— Так я уж надеюсь на вас, Вера Яковлевна.
— Работайте спокойно. Все будет в порядке. А там, смотришь, и каникулы подойдут... Увидитесь...
Да, легко сказать: «Все будет в порядке...», а каждый день не обходится без неприятностей. В семье несколько детей и то, смотришь, один упал, нос расшиб, другой заболел... А в школе-интернате их почти четыреста.
Оставшись одна, Вера Яковлевна раскрывает толстую тетрадь в красной обложке. Здесь у нее планы на каждый день. На сегодня намечено очень многое. Прежде всего нужно сходить на уроки русского языка и ботаники:
Коллектив школы-интерната стремится сейчас решить важную задачу — сделать уроки как можно более эффективными. Ведь от того, как дети усвоят материал на уроке, зависит, сколько времени потребуется им на выполнение домашних заданий. А время здесь очень ценится. Хочется, чтобы дети, выйдя из школы, многое знали, умели столярничать, слесарничать, шить, варить.
В школе есть специальные цехи, выполняющие заказы, в том числе швейный и сапожный. Работают кружки: танцевальный, хоровой; предметные — физический, литературный, юннатов. Ребятам хочется играть в духовом, в струнном оркестрах.
Все это очень интересно, нужно. Но ведь на первом плане — учение. Правда, коллектив уже добился высокой успеваемости, в классах идет борьба за качество знаний.
И сами ребята считают делом чести не иметь «троек», но для этого нужно подолгу просиживать над приготовлением уроков, и на все другое остается очень мало времени.
Вот и сегодня, идя на урок, Вера Яковлевна ставит себе основную задачу — выяснить, что мешает ребятам
на занятиях, как глубже усвоить материал, чтобы потом можно было меньше времени сидеть над домашними заданиями...
В кабинете директора уже дожидается воспитательница шестого класса Надежда Васильевна Репина. У них в классе готовят интересный сбор — ребята будут говорить друг другу о недостатках каждого. Подбирают остроумные стихи. Только вот как быть с Люсей? У нее «двойка», но случайная... Она обязательно исправит.
— Посоветуйте ребятам не говорить о Люсе,— предлагает Вера Яковлевна. — Это может на нее тяжело подействовать.
Люся М. — девочка с болезненным самолюбием. Очень трудно было с ней в первые дни. Сказалась тяжелая семейная драма: отец бросил жену и детей. Люся часами могла сидеть, глядя в окно, и ничего не делать. Требованиям командиров не подчинялась. Даже умываться иногда не хотела.
— А вы попробуйте найти ей дело по душе,— посоветовала Вера Яковлевна.
Выяснили, что Люся очень любит рисовать. Стали просить то заголовок написать в стенгазету, то карикатуру нарисовать. Сейчас Люся сама редактор классной стенгазеты, участвует и в других делах коллектива. Но иногда у нее все еще бывает тяжелое настроение, и тогда к ней нужно относиться очень внимательно...
Время летит быстро. Вот уже солнце перешло на другую сторону школьного здания, туда, где, пообедав, сейчас готовят ребята домашние задания.
За это время Вера Яковлевна успела побывать на стройке — возле школы возводится здание, в котором будет актовый и спортивный зал,— побеседовать с заведующим хозяйством.
Покончив с хозяйственными делами, Вера Яковлевна снова идет в классы. В комнате, где занимаются первоклассники, стоит тишина. Она очень нарядная, эта комната. На стенах — пособия по изучению букваря, картины на темы русских народных сказок. В шкафу, под стеклом — ребячьи работы из пластилина. Вот Красная Шапочка с Волком... Вот Дедка, Бабка и Внучка тянут репку...
Вера Яковлевна проходит по рядам, смотрит, как старательно пишут малыши. Аня Крицкая, самая маленькая в классе, даже язык высунула от усердия.
— Посмотрите тетрадки по письму,— предлагает Цивилия Федоровна, которая сидит тут же. — Мы уже на линию второго класса перешли.
— Хороша пишут,— говорит Вера Яковлевна, перелистав тетради. — И у всех почерк одинаковый — буквы ровные, круглые.
Цивилия Федоровна довольна.
— Знаете,— рассказывает она,—дала я малышам на выходной тетради: дома показать. Завтра, говорю, обязательно принесите. На другой день Вова Клименко приходит; спрашиваю, где тетрадь. «А мама ее на швейную фабрику понесла». — «Вот тебе и раз! Зачем же на фабрику?»— спрашиваю. Потом сама мамаша явилась. Оказывается, она похвалиться своим подругам тетрадку носила. Очень уж ей понравилось, как сын пишет...
Побыла Вера Яковлевна и во втором классе. Там также старательно работали ребята, такие же опрятные, чистые у всех тетради.
За окном темнеет. Из соседнего класса доносится песня— это хоровой кружок готовится к Дню Советской Армии. I
А у Веры Яковлевны опять идет в кабинете серьезная беседа.
Толя Савенко очень любит музыку, уже немного играет на баяне. Сейчас появилась возможность записать его в музыкальную школу. Но не отразится ли это на ученье? Вот об этом Вера Яковлевна и беседует с Толей.
— У тебя по русскому языку что?
— «Тройка»... — смущенно отзывается мальчуган.
— Вот видишь. Это сейчас. А занятия в музыкальной школе много времени будут отнимать. Как тогда?
— Я буду стараться, Вера Яковлевна. Честное слово, буду. Я очень хочу учиться в музыкальной школе...
— Ну что ж, хорошо. А уроки на завтра как выучил?
— На «пятерку».
— Завтра приду, послушаю, как будешь отвечать
И Толя уже знает, что Вера Яковлевна обязательно зайдет в их класс — ее слово твердое. Придется еще немножко повторить урок.
Собираются на летучку командиры отделении. Подводят итоги дня.
Особых, происшествий не было, только отделение девочек опоздало на Завтрак, да еще один командир жалуется на непослушную ученицу—руки не хочет мыть. Что за человек такой!
— Придется совету командиров вмешаться, раз у тебя авторитета не хватает,— смеется Вера Яковлевна.
— Да она потом уж пошла...
Командиры расходятся.
В дверь заглядывает Цивилия Федоровна.
— Вы еще здесь, Вера Яковлевна? Пора бы домой. С семи часов на ногах. Ругаться с вами будем. Нисколько себя не бережете.
— Скоро пойду,— улыбается Вера Яковлевна,— Только почту разберу...
Письма Вере Яковлевне приходят из разных мест. Вот пишет бывшая воспитанница Люся Гунина. Здесь, в школе, у неё брат, и до Люси дошло, что он ленится.
«Очень прощу вас, Вера Яковлевна,— пишет Люся, — пусть его на совете командиров по-товарищески поругают».
А это письмо от работницы Биробиджанской швейной фабрики. Ее дочка Света учится в четвертом классе. С волнением читает Вера Яковлевна эти бесхитростные теплые строки:
«Я, как избиратель, Дмитриева Надежда Степановна, и мать моей дочери Светланы Дмитриевой, поддерживаю вашу кандидатуру в депутаты Верховного Совета. Я от души Вас благодарю за воспитание наших детей и желаю Вам в дальнейшем плодотворной работы. Желаю долгих лет жизни, которые Вы отдаете для счастья наших детей».
Вера Яковлевна вспоминает, как она возвратилась домой из Москвы со съезда учителей и первое, что ее поразило,— письма и телеграммы с поздравлениями по Доводу присвоения звания заслуженного учителя школы РСФСР. Их было так много!
Среди них и письмо Володи Исаченко. Его письма всегда вызывают радостное волнение. Вера Яковлевна на минутку закрывает глаза и вспоминает слова первого письма Володи, которое он прислал несколько лет назад: «Я очень, очень благодарю за то, что Вы для меня сделали. Вы меня приняли, какродного сына, и я это никогда не забуду... Разрешите мне называть Вас матерью.»
Вера Яковлевна бережно откладывает письмо и смотрит в окно. В корпусах интерната медленно гаснут огни. Ребята укладываются спать. Пора идти домой. Завтра-снова большой, трудный и радостный день.
Еврейская Авт. обл., г. Биробиджан
К. Каледина
Очерк из книги "Народный учитель", 1968г.