Левченко Ольга Ефимовна. Народный учитель

Белый Свет 

Бывает в приангарской таежной стороне такое чудо. Где-нибудь на берегу холодной речушки вдруг видишь сельцо все из белых, обмазанных глиной хаток; в другом месте подаст тебе хозяйка горячий хлеб на вышитом бело­русскими петухами полотенце; в третьем услышишь вдруг певучий цокающий или якающий говор.

Разными дорогами и в разное время попадали пере­селенцы в Сибирь. Особенно много их было в двадцатые годы. Шли белый свет повидать да присмотреть приволь­ное местечко для жилья. Однажды вот такие ходоки по­пали в богатые лесные, соболиные места близ Тангуя, солнечные, с хорошими покосами, медовыми вечерами. Поселки здесь были редкие, с дремучими старинными названиями — Мохнатый, Худобок, Зарбь. Лес — сосны да лиственницы. И только в одном месте полыхнуло бе­лое пламя. Куда ни кинь глаз — березы. Стоят словно свечи, и от их сияния, и от запаха почек, и молодой ли­ствы кружится голова.

—Ох, и до чего ж красив свет!

И хотя близко не было речки, решили ходоки посе­литься именно в этом березняке. Назвали деревушку — Белый Свет. Стоят ее сорок дворов в стороне от большой дороги. Люди здесь крепко вросли в сибирскую неласко­вую землю, полюбили ее, но бережно хранят и то, что привезли с собой их родители из Белоруссии. Здесь пле­тут белорусские кружева, играют свадьбы всем селом по старинным обычаям: со сватами, веселыми песнями, прибаутками, особым ритуалом, под новый год коляду­ют, под Ивана Купала — день дета — водят хороводы, прыгают через костры.

Верующих в селе давно нет, разве две-три старухи держат у себя в красном углу иконы, да и то больше для порядка, по старой укоренившейся привычке. А обы­чаи остались. Но Сибирь берет свое. Расписные дуги ко­ней украшают сосновыми ветками, из березового сока научились делать необыкновенного вкуса квас, бьют мед­ведя, калят кедровые орехи.

Прежде чем добраться до Белого Света, нужно из Иркутска лететь на самолете в Братск, потом от­туда три с лишним часа трястись на автобусе до посел­ка Покосного, центра Добчурского леспромхоза, а там пешком по таежной дороге. По ней очень редко ходят машины: зимой ее засыпает снегом, весной—это топкое рыжее болото. Тишина такая, и не верится, что где-то близко грохочет огромная стройка, рождается многоты­сячный, многоголосый город, кипит жизнь.

И Белый Свет встречает приезжего такой же патри­архальной, незамутненной тишиной. Лениво лают собаки да скрипит колодезный журавль. И только потом узнаешь, что и в этом тихом селе идут великие бои — за человечьи души, за их чистоту,— и здесь много перемен, и здесь есть страдания и радости, победы и поражения, и сюда властно вторгается новая жизнь.

Однажды в селе появилась незнакомая женщина. Ее встретили внимательные, изучающие взгляды. Все уже знали, что это новая учительница Ольга Ефимовна Лев­ченко, что девять лет она учила ребят в соседнем селе Зарбь, а теперь вот перебирается в Белый Свет. Она принесла с собой добрую молву, и село уже знало, что ребятишки попадут в хорошие руки. Гадали об одном: долго ли продержится?

Ольга Ефимовна учительствует в Белом Свете вот уже шестнадцать лет. «Продержалась», конечно, не то слово. Она полюбила Белый Свет и его людей, делит с ними их горести и радости, отдает им и их детям все свои силы, свое сердце, свою жизнь. И они платят ей глубо­кой, искренней, скупой на слова благодарностью.

Ольге Ефимовне хорошо запомнился первый день в Белом Свете. Она ехала по улице, а все вокруг сверкало белизной: на заборах висели длинные полотнища — женщины отбеливали холсты. Это было очень красиво. И очень горько. В те послевоенные годы необходимость заставляла женщин сеять рядом с картофелем леи, прясть долгими зимними ночами, ткать на самодельных станках. Когда Ольга Ефимовна первый раз вошла в класс, навстречу ей неуверенно поднялись ребятишки в рубашках и штанишках из крашеной холстины.

Бедностью Ольгу Ефимовну было не удивить. В вой­ну она досыта нахолодалась и наголодалась, болела сып­няком, зиму зимовала в легком пальтишке. И еще с во­енных времён осталась у нее, да не у нее одной, привычка: первое, что спросить у гостя,— сыт ли он? Этот же воп­рос она задавала многим ребятишкам с взрослыми мор­щинками у губ и тусклыми глазами, и почти всегда слы­шалось в ответ «нет».

Об этом вспоминают сейчас, как о страшном сне. Сейчас Белый Свет другой. Добротные дома, мотоцик­лы, радиоприемники, отлично, почти щегольски одетые ребятишки, прочный достаток. И все эти годы Ольга Ефимовна была вместе с людьми.

Вместе с Белым Светом она встречала новые трак торы, вместе со всеми словом и делом боролась против самодурства и злоупотреблений, вместе со всеми радо­валась, когда заработал движок и засветились окна в Белом Свете. А потом ее ребятишки бегали слушать, как гудят провода высоковольтной ЛЭП Братск—Тулун, и она рассказывала им о Братской ГЭС.

Меняется жизнь — меняются люди, и в этом сложном процессе, в этом вечном бою место интеллигента, в осо­бенности сельского, всегда в самой буче, всегда на ли­нии огня.

Один из домиков села заметнее других — и выше, и окна светлее, и Ставни выкрашены броской зеленой кра­ской. Это — школа. Если заглянуть в окно поверх горшочков с цветами и ящиков с ярко-зеленой рассадой, увидишь черную облупившуюся доску, потемневший от времени медный звонок на столе, за разнокалиберными партами мальчишечьи стриженые затылки, девчоночьи подхваченные круглыми гребенками белые, русые, ры­жие косицы. А у стола — светлолицая женщина в очках.

Это и есть Ольга Ефимовна Левченко. Когда она сер­дится, переносицу прорезает морщина — лица у ребят темнеют; когда улыбается, вспыхивают ослепительные

ямки на щеках — и тогда радостно, с облегчением смеет­ся весь класс...

Дом Ольги Ефимовны и школа стоят рядом, их двери соединены дощатой дорожкой. По этой дорожке вот уже много лет каждое утро стучат костыли Ольги Ефимов­ны. В детстве она перенесла полиомиелит, и с тех пор ее ступни уже не касались земли. Бывает, в пургу, дождь, ветер кто-нибудь из односельчан переносит Ольгу Ефи­мовну в школу на руках.

Границы большого мира для Ольги Ефимовны суже­ны маленькой деревней на отшибе, стенами дома, за пределы которого ей так трудно выбраться. И тем, что не всегда проедешь по таежной дороге даже на ее «За­порожце», и тем, что она поэтому редко видится с кол­легами. Все это так, и все это может стать гибельным для человека, для учителя. Но только для слабого че­ловека и плохого учителя-. Ольга Ефимовна — сильный человек и хороший учитель. Отличник народного просве­щения, депутат поселкового Совета, коммунист.

В этой слабой женщине — душа воительницы. Она воюет со своими слабостями и недугами и пороками лю­дей, живущих бок о бок с нею, с невежеством и бескуль­турьем, со всякой несправедливостью, которая попадает­ся на ее пути.

...Что такое дети в маленькой глухой деревне? Вот приходит в первый класс мальчишка. Он загорел до чер­ноты, ноги у него привыкли к теплоте земли и колючей хвое. Он умеет пасти коров и ловить в речушке гальянов, он многое делает по хозяйству и не пропадет-на таежной тропе. Но он смотрит на Ольгу Ефимовну неза­мутненными бесхитростными глазами и говорит:

— Тетка, почини карандаш!

И прежде чем взяться за букварь, его нужно научить самым простым вещам: обращаться к учительнице на «вы», разговаривать с ней стоя, уметь поблагодарить.

— Расскажите, дети, о самом интересном случае из вашей жизни, — спрашивает Ольга Ефимовна. И оказы­вается: один нашел в земле соты с медом диких пчел, другого на сенокосе покусали осы, третья видела медве­дя и думала, что это дядя Миша без шапки (такой дядя Миша обросший и лохматый), а к четвертому волк за­бежал прямо во двор, и мать кричала на него в фор­точку: «У-усь!»

Все их интересы, вся их жизнь — в природе, они пи­таются и дышат ею. И это прекрасно. Но мир необъятен. Есть великолепные произведения искусства и чудеса техники африканские джунгли и величественные города Европы; в мире много слез и радости, бесчеловечных войн и освободительных революций. И обо всем нужно рассказать детям так, чтобы они это поняли.

Каждый раз почтарь (так здесь называют почталь­она), вернувшись из Покосного, останавливает свои роз­вальни у дома О. Е. Левченко. Он привозит Ольге Ефи­мовне письма, открытки, книги, репродукции картин, пластинки и, конечно, газеты и журналы... Их множе­ство, кроме специальных, педагогических: «Наука и ре­лигия», «Художник», «Вокруг света», «Наука и жизнь», «Женщины мира», почти вся детская периодика. И все Это Ольга Ефимовна несет в школу, в библиотеку. А биб­лиотека отличная, и история у нее удивительная.

...Долгое время выпускники Белосветской начальной школы ходили в Покосное, в восьмилетку, пешком. Не так длинна дорога — километра четыре, — как опасна, особенно зимой, когда волки подходят к самым огоро­дам. Ольга Ефимовна долго добивалась, чтобы дирек­тор Тангуйского молочного совхоза выделил машину. Ничего не получалось. И однажды, когда перепуганным ребятишкам померещились страшные волчьи глаза, она не выдержала: написала письмо в «Правду». Письмо опубликовали. На другой же день в Белый Свет приеха­ла комиссия, и машину выделили.

А через несколько дней пришло на имя Ольги Ефи­мовны письмо из Московского авиационного института от профессора Владимира Сергеевича Левицкого. Про­фессор прочел заметку в «Правде», возмутился, что дети пешком ходят в школу опасной таежной дорогой. Он просил написать, приняты ли меры, а также сообщить, не нуждается ли в чем школа. Письмо в Москву ребята написали вместе с Ольгой Ефимовной, о мерах сообщи­ли, а в конце вежливо намекнули, что в их библиотеке маловато книг.

Вскоре почтарь привез в школу посылку—большой ящик. А там весь А. Гайдар, тьма русских сказок. К новому году—снова сюрприз: ящик московских елоч­ных игрушек, а потом снова девять посылок книг. Ре­бята из Белого Света учатся по московским учебникам, у них, кроме художественной, специально подобранная техническая библиотека для начальных классов.

Переписка с сотрудниками института длится уже три года. И эта так неожиданно завязавшаяся дружба при­носит ребятишкам маленькой деревни не только мате­риальную пользу. Они свидетели большого, хорошего поступка. Столкнувшись с людской добротой, душевной щедростью, чуткостью, они сами учатся быть добрыми и верят доброму. Вот так расширяются границы их мира.

Что можно сказать о воспитанниках Ольги Ефимов­ны? Они хорошо подготовлены, особенно по арифметике; почти у всех — идеально чистые и аккуратные тетради; ребята умеют петь, рисуют, собирают лекарственные растения — шиповник, ромашку, березовую почку, вы­ращивают массу цветов; собирали металлолом в фонд обороны Вьетнама. В школе отличный участок с моло­дым садом. Но основное, пожалуй, то, что трудно учесть, перевести в факты, — влияние, разностороннее и благо­творное, самой личности учителя.

У Ольги Ефимовны — оригинальная методика. Свою вынужденную неподвижность в классе она сумела пре­вратить в положительный фактор. Самоконтроль и вза­имный контроль, самодисциплина и самостоятельность — вот, пожалуй, самая заметная черта ее воспитанников. И еще: ребята много знают, любопытны, любознательны, в них проглядывает индивидуальность, намечаются спо­собности. Они любят школу. В классе им хорошо. И это главное.

Она учит ребят уже четверть века, но расстается с ними, когда они еще совсем малыши и поднялись только на первую ступеньку знания, умения, понимания. И всетаки каждый день на ее стол ложатся скупые весточки от них. От школьников, студентов, людей, давно став­ших взрослыми, и от педагогов, которые почти всегда пишут, что желание стать учителем заронила в них она, Ольга Ефимовна Левченко.

Это согревает душу. А как радовалось сердце, когда озорной мальчишка Ваня Сазонов принес ей букет че­ремухи! А однажды приезжий из области инспектор спросил у ребят, кто в их селе самый красивый, и они тотчас же ответили:

— Ольга Ефимовна.

Имя учительницы из Белого Света часто упоминает­ся на совещаниях педагогов, ее прекрасно знают методиеты, института усовершенствования учителей. Она су­мела убедительно доказать, что отдаленность, оторван­ность от города с его культурой, музеями, театрами не может, не должна быть причиной духовной бедности, узкого кругозора, нравственного оскудения. И доказа­тельство— ее работа, ее воспитанники, она сама, чело­век высокой культуры, эрудированный, в полном смысле слова интеллигентный.

Какие родители у детей в маленькой таежной де­ревне?

Отличные труженики, доярки, телятницы, механиза­торы, люди со здоровой природной моралью. А вот об­разования не хватает. И многие не виноваты, что выше начальной школы не поднялись: помешала война, разру­ха. Все работают, детьми заняться некогда, а если и за­нимаются, то часто неумело.

Воспитание детей — это прежде всего воспитание ро­дителей. И надо не только помочь им овладеть тонко­стями педагогической науки, а заставить вглядеться в себя, понять, что дети вырастут такими, каковы они, родители, Сами. Три года в школе работал своеобразный университет для родителей. Приходили главным обра­зом женщины. Плели кружева, вязали нитяные скатерти и накидки а Ольга Ефимовна читала им статьи на вос­питательные темы, иногда просто говорили о жизни, о семейных заботах, о детях, об их, таких разных, харак­терах.

Гас свет, зажигали лампу, и тянулись эти беседы за полночь. Школа стала домом, куда приносят свои радо­сти и горести, где всегда встретишь человека, с которым можно поделиться самым сокровенным, получить, как у самого близкого друга, совет и помощь.

На родительские собрания приходят обычно всем се­лом. Они превращаются в своеобразный сельский сход, на котором беспощадно судят тех, кто плохо воспитыва­ет детей, хвалят хорошие семьи. Бывает под укоряющи­ми взглядами односельчан какой-нибудь папаша, под­несший Сыну кружку бражки, готов под парту залезть от стыда.

Проходят собрания бурно, и многие выходят из тес­ного класса, вытирая рукавами потные лбы.

А сколько на этих собраниях рождается хорошего! Создали совет содействия семье и школе, в который во­шел и секретарь первичной партийной организации элек­тромонтер Андрей Петрович Ковалев, кружки — танце­вальный, рукоделия, столярный и механический, или, проще, по изучению мотоцикла.

А однажды Ольга Ефимовна предложила не совсем обычную мысль. Есть в Белом Свете одна многодетная семья. Старшая девочка, ученица Ольги Ефимовны, Та­ня Кулакова учится сейчас в Тулунском педучилище. Приехала осенью в легоньком платишке погостить и в нем же в лютые морозы села в тулунский автобус. Скром­ница, тихоня, учится на одни «пятерки», но тяжеленько достается ей эта учеба. На стипендию не проживешь. И решили — нельзя так мучиться девчонке. У Ольги Ефимовны хранится список — тридцать семь дворов из соро­ка регулярно сдают ей по рублю, деньги отправляют в Тулун, Тане. Так всем селом, всем миром помогают де­вушке кончить училище.

Доброта тянется к доброте. Так все светлое и хоро­шее находит свою дорогу к сердцу Ольги Ефимовны. И кажется, в ней самой неиссякаема эта доброта.

В Иркутском культпросветучилище преподает музы­ку очень способный педагог. Он из Белого Света. Ког­да-то работал там механиком. Днем пил, вечером кру­тил ручку киноаппарата. Так шла жизнь, бессмыслен­ная и бесцельная. Как-то пригласила его к себе домой Ольга Ефимовна. Стала говорить с ним, дала книги. Он стеснялся своего невежества, завидовал ее мудрости, ве­ре в жизнь. Так, может быть, и сгорел бы от водки, и опустился окончательно, если бы не ее добрые слова. И что откуда взялось! Открылись в человеке и талант и силы и пошел он по ее, учительской, дороге.

Самое важное, должно быть, в работе сельского ин­теллигента — бросить в душу человеку доброе зерно.

Один крупный иркутский врач как-то сказал Ольге Ефимовне: «При вашем сидячем образе жизни сердце может быстро ожиреть и ослабнуть. А поэтому шевели­те ваше сердце».

«Шевеление» сердца — так с улыбкой она называет свои каждодневные неиссякаемые заботы.

Много можно рассказать об Ольге Ефимовне, об ее мужестве, жизнелюбии, энергии. Эта женщина, обреченная, по существу, на неподвижность,— бессменный аги­таторе селе, руководит художественной самодеятельно­стью, и какие веселые концерты с интермедиями, шутка­ми, песнями бывают тогда в школе!

О ней рассказывают вещи почти легендарные. Од­нажды, например, к ней в дом стали ломиться какие-то пришлые недобрые люди. Пока они барабанили кулака­ми в ставень, Ольга Ефимовна, опираясь на костыли, вы­шла на крыльцо и пальнула (разумеется, в воздух) из двустволки. Хулиганов как не бывало.

А сколько самых невероятных случаев с волками, медведями и другим зверьем расскажут о тех временах, когда она на своей старенькой мотоколяске возила це­лую ораву ребят из Покоснинской школы домой по лес­ной дороге.

Живет в селе человек, фамилию которого, пожалуй, не стоит называть. Вернулся с фронта с медалями и ра­ной в ноге. Рана давно зажила, пора бы ему работать. А он все себе на печи лежит. Поработает с месяц сто­рожем или конюхом — и опять на печь.

Заинтересовалась тунеядцем милиция, приехала в село. И тут все ахнули! До этого бегал мужик в мага­зин за водкой рысью, а тут вдруг идет посреди улицы на костылях, еле ногами шевелит. Все кругом смеют­ся. А громче всех Ольга Ефимовна. Посмотрел на нее. маленькую, этот человек, как сидит она на крылечке в валенках, которые за всю свою жизнь не износила, и вдруг ему стыдно стало. Так стыдно, что вот хоть упади на землю и лицо от людей руками закрой... Говорят, он теперь работает.

Есть люди, которые всей своей жизнью учат окружаю­щих добру. От соприкосновения с ними все становится лучше, чище, совестливее. Такова и сельская учительни­ца Ольга Ефимовна Левченко.

Ольга Ефимовна — человек душевно необычайно бо­гатый и сложный. И дело не только в ее широкой эруди­ции, высокой образованности. Она, наверное, из племени тех русских интеллигентов, которые сеяли разумное, до­брое, не щадя и не жалея себя. Душевная щедрость основная черта этого удивительно ясного человека. Мно­гие ее ученики несут в себе ее влияние, не учтенное, на­верное, никакими отчетами комиссий и инспекторов, че­рез всю жизнь.

...Отзвенел медный звонок. Закрыты тетради и книж­ки, убраны в нарты портфели. Теперь можно поговорить о своем.

— Ольга Ефимовна, расскажите про что-нибудь инте­ресное,— просят ребята.

Она начинает рассказывать. Распахнутые глаза при­кованы к ней. Сколько в них жадности, желания все уз­нать и понять! Ребята из Маленькой деревни открывают Большой Белый Свет.

В. Галкина

Иркутская обл., с. Белый Свет